Неточные совпадения
Его
нападение было всегда стремительно и жестоко, защита мудра и осторожна, преимущественно в облическом [Обходном (от лат. obiquus)] направлении, уступки
противнику исполнены тонкого дальновидного расчета и убийственного коварства.
Только что приятель господина Голядкина-старшего приметил, что
противник его, трясясь всеми членами, немой от исступления, красный как рак и, наконец, доведенный до последних границ, может даже решиться на формальное
нападение, то немедленно, и самым бесстыдным образом, предупредил его в свою очередь.
Не думая о получаемых ударах, я стал гвоздить своего
противника кулаками без разбора сверху вниз; тогда и он, забыв о
нападении, только широко раздвинув пальцы обеих рук, держал их как щиты перед своею головой, а я продолжал изо всех сил бить, попадая кулаками между пальцами
противника, при общих одобрительных криках товарищей: «Валяй, Шеншин, валяй!» Отступающий
противник мой уперся наконец спиною в классный умывальник и, схватив на нем медный подсвечник, стал острием его бить меня по голове.
Хотя публика не слушала этих
нападений, хотя во время представления этой комедии театр всегда был полон и беспрестанно раздавались громкие рукоплескания, но Загоскину были так досадны выходки
противников князя Шаховского, что он решился высказать на сцене в защиту «Липецких вод» все то, что можно было изложить в длинной полемической статье — и он написал «Комедию против комедии».
Коса получил известие, без сомнения преувеличенное, о движении команды солдат в Свиное и счел себя в критическом положении;
противник был у него в тылу, ни из Свиного, ни из Кричева не возвращались посланные: тут было уже не до
нападения. Оставалось замаскированным обходом, пользуясь местными холмами, у деревни Горбатки предупредить
противника и выйти на дорогу в Красное. Но и тут неудача: со всеми своими стратегическими соображениями пришлось Косе набрести если не на камень, то на фейерверкера Шитенина.
По приезде в Петербург она составила план
нападения и тотчас же открыла огонь против
противника.
Кутузов не одобрял его: он думал, что следует решиться на
нападение только тогда, когда будут верные сведения о силах
противника и их расположении, а пока собрать свои силы, дать им диспозиции и тогда уже действовать сообразно обстоятельствам.
Судебный следователь же видел, что имеет в лице Гиршфельда опасного
противника, опытного дельца и юриста, а потому и готовился сделать на него
нападение во всеоружии обвинительных данных, обеспечивая тем себе заранее победу.